Мысли про август 1991-го

Народ на улице разбивался на группы, которые называли отрядами. Эти отряды посменно осуществляли охранение здания и патрулирование окрестностей, от Рочдельской улицы до Краснопресненской набережной и вокруг Белого дома. В одном из таких отрядов был Антонио. Оружия у гражданских не было, но люди, казалось, решительно были готовы переступить черту, посмотреть, что там за пределом возможного риска. Никто не знал, особенно, в первый день путча, на что решится ГКЧП. Но совершенно точно могу сказать, что большинство граждан не сомневалось в перспективе силового разрешения кризиса. Трудно было поверить, что партийная верхушка испугается приструнить непослушных - в масштабах государства их было ничтожно мало. Мы тогда не понимали, насколько к августу 91-го изменился мир, изменилась страна, мы сами и даже Политбюро. И все равно, тысячи людей шли на баррикады. Трое не смогли пережить беды. Около часа ночи Д.Комарь, В.Усов и И.Кричевский погибли в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата. Столкновение безоружных отрядов защитников белого дома с танками открыло счет страшным бедам, ставшим впоследствии приметами новейшей итории страны. На видеозаписи этого эпизода четко видны искаженные яростью лица гражданских и военных, растерянность и страх рядовых танкистов. Здесь же заметна решительность какого-то офицера, вскинувшего автомат и открывшего огонь в сторону толпы, истерические крики депутата ВС РСФСР, обращенные к тем, кто закидывал боевую технику бутылками с зажигательной смесью: «Перестаньте бросать!!!» ...

Через два дня после гибели молодых ребят от пуль и под колесами танков, управляемых неопытными водителями, была победа демократии, панихида и слова, слова… У тоннеля под Калининским проспектом (Новый Арбат), где все произошло, наспех соорудили мемориал. А потом как-то тихо он исчез. И больше уже никогда не появился. Но в те дни, подъезжая к тоннелю, все машины отдавали мальчишкам почести, гудели сигналы, Москва жила августовскими событиями, казалось, что все теперь позади и что эта невинная кровь, пролитая там, где сейчас каждый день собирается и гудит унылая пробка из неисправимо грязных машин, будет последней. Этим надеждам не суждено было сбыться. Я часто проезжаю мимо того места, где горел русский танк, подожженный русским «коктейлем Молотова», и невольно сбавляю скорость. Мне всякий раз кажется, что за поворотом появится скромная мемориальная доска, вокруг которой бужет возвышаться гора свежих цветов*. 

 ...Цветов, принесенных всеми нами и оставленных здесь в память о нашей вере и единении.