Радиожизнь Юрия Костина

КАМИЛЛА ВИЛЬДАНОВА
Журнал Новости СМИ

Профессиональная биография Юрия Костина поистине уникальна. Свой бизнес он начинал в то время, когда в стране царил "дикий" рынок, но, возможно, благодаря именно этому ему и повезло. Дать интервью журналу "Новости СМИ" Юрий Костин согласился утром самого мужского дня в году - 23 февраля.

Юрий Костин создал очень популярное информационное "Радио 101", в одной команде с Костиным трудились лауреаты "Тэфи" Кирилл Клейменов, Андрей Норкин и другие, теперь уже, профессионалы. Примечательно то, что Юрий радио никогда не причислял к своим пристрастиям, но когда попал в медиасреду - полюбил свою работу. Ему пришлось доказывать чиновникам свое право на частоту, в начале 90-х знакомиться с новой оргтехникой, кормить персонал домашними бутербродам (чтобы не упали в голодный обморок) и, даже писать письмо Сильвио Берлускони, а позже - и пожинать плоды кризиса 1998 года. Теперь от своего дела Юрия Костина не оторвешь - он работает даже в выходные. Недавно он выпустил книгу "Две жизни моего поколения", которая частично посвящена "прошлой жизни" радиосреды, и, в частности, детищу автора - "Радио 101".

В Гостелерадио я пришел со своими рублями.
Юрий Костин в интервью "Новостям СМИ" вспоминает, как начиналась его деятельность на радио, почему он занялся именно радиобизнесом и что такое авантюра по-русски.
- Почему после вуза вы выбрали работу именно в радио?
- Я никогда не хотел работать на радио, потому что у нас в институте это называлось "ссылкой". Хорошей работой считалась, например, дипломатическая служба, работа корреспондентом ТАСС в любой точке Земли, хоть в Уганде - это ведь тоже заграница. И поэтому, когда попал на радио, я, честно, сильно огорчился. С другой стороны, получилось так, что в 1987 году Институт Международных отношений фактически отправил всех своих выпускников факультета Международной журналистики в "свободное плавание", а если и распределял, то предлагал такие места, работа в которых, на первый взгляд, вообще не имела никаких перспектив профессионального роста.
- Так что можно считать вашим первым серьезным местом работы?
- Мне помог мой декан, гениальный преподаватель - Виктор Александрович Анфилов. Он порекомендовал меня руководству одного отдела в Гостелерадио, и тогда меня приняли на работу. Работал в редакции, обеспечивающей вещание на США и Великобританию. Можно сказать, я практически заставил себя полюбить эту работу, хотя это и было достаточно тяжело. Но работа предоставляла возможность путешествовать по стране, знакомиться, как принято говорить, с интересными людьми, в том числе, с гражданами других государств. И вот в один прекрасный момент - это уже был "закат" советской власти - пришло письмо из Калифорнии от владельца местной радиостанции, некоего господина Гарднера, который выразил желание сделать специальную радиопрограмму о СССР.
- Вероятно, создание ее поручили именно вам?
- Во-первых, никто не поручал ничего создавать. Первое время руководство вообще не знало, чем мы там занимаемся в свободное от работы время. Постепенно у нас уже сформировалась команда, появились люди, с которыми мы вместе успешно работали. В результате, эта программа состоялась. Мы ее назвали "Russia Today". Потом настал 1991 год, случились известные события августа, все поменялось, и появилась возможность создать частную станцию. Как известно, к тому моменту уже существовала "Европа плюс" - это был межгосударственный проект, у истоков его создания фактически стояли Михаил Горбачев и Франсуа Миттеран. И все равно, было с кого брать пример. Что касается, например, радио "Рокс", то тут стоит отметить, что свое вещание оно осуществляло из Норвегии, практически это была не российская станция. Как бы то ни было, судьба сложилась таким образом, что мне суждено было заниматься радио, то есть тем, чего я больше всего не хотел изначально.
- Как получилось, что вы стали собственником радиостанции?
- Для тех времен это весьма традиционная история. Осенью 1991 года мы, такой группой энтузиастов, пришли к руководству Гостелерадио с проектом информационной радиопрограммы, которую мы в этот раз назвали по-русски - "Россия сегодня". У меня тогда в кармане было меньше денег, чем у Д'Артаньяна, когда тот приехал покорять Париж - всего восемь рублей, а у моего партнера Юрия Пронина, может быть, и того меньше. Наше предложение поначалу не восприняли всерьез, даже по-отечески посмеялись над нами, в общем, не поверили в наши силы. Но потом, почему-то, сказали: "Ну и черт с вами, обеспечим вам частоту 101,2 FM - пробуйте, дерзайте, но если не получится - частоту отберем".

Сейчас вспоминаю тот случай - и самому не очень понятно, как такое могло случиться. Я просто не могу представить подобной ситуации, например, сегодня. В эпоху, как говорил господин В.И.Ульянов, "сращивания государства с капиталом" такое категорически невозможно. Представьте - приходите вы сегодня в Минкульт и говорите: "Понимаете, я такой невероятно талантливый, у меня много идей, у меня классная команда единомышленников, но у меня нет денег. Вот вам пилотная программа. Оцените мои способности и дайте мне вещать на такой-то частоте просто так". А в ответ не крутят палец у виска, а соглашаются помочь: Но в то время решения зачастую принимались на эмоциональном, человеческом уровне. Хорошо это или плохо? Не знаю. Каждому времени свойственна своя специфика.

- Какова была ситуация на рынке радио в начале 90-х?
- Тогда "на рынке" было уже две работающие радиостанции: "Европа Плюс", которая все еще вещала на УКВ (в так называемом "нижнем" диапазоне), и "Радио Рокс". На неделю раньше нас начало вещание радио "Максимум". Все свободные частоты были заранее просчитаны и, по-моему, принадлежали военным, поэтому их долго не запускали в гражданскую эксплуатацию. Мы начали работать без лицензии, потому что еще не было самого института лицензирования. Тогда документально все оформлялось в виде договора аренды передатчика. Этот договор и давал право на вещание.
- Как вы выдавали зарплату работникам с восемью-то рублями в кармане?
- Сначала кое-как, но потом в этой авантюре нам помогла компания во главе с Эдуардом Сагалаевым. Никогда не забуду его неоценимую помощь. Именно его, персональную, как человека, как личности. Тогда как раз создавалась московская корпорация ТВ-6, в рамках этой структуры мы и трудились первые месяцы. Но настал момент, когда я пришел к Эдуарду Михайловичу, и сказал, что мы хоть и веселые ребята, но самостоятельные и хотим работать независимо от него, он сказал: "Ну что же, пожалуйста, работайте". Подобных примеров в истории бизнеса я больше не знаю. Это была середина 1992 года, уже многие начали смекать, что money makes the world go round, пошли первые доходы от рекламы. Хотя, первые рекламные компании - это достаточно комичное явление. Руководитель радиостанции звонит своему другу и жалуется, дескать, нечем зарплату платить - выручай, мол. "Ну, знаешь старик, - говорит тот, - мне реклама не нужна, но радио у вас хорошее, пусть моя реклама позвучит на нем". Мой друг занимался поставками природных ресурсов с помощью сети постоянных заказчиков, реклама ему действительно была не нужна. К тому же, в то время приемников с FM-диапазоном было недостаточно, модные отечественные "восьмерки", например, комплектовались УКВ-приемниками "Былина", что считались вполне "круто": Но "Былина" не ловила "101", "Максимум" и "Рокс".
- Как выглядела структура "Радио 101"?
- В первое время работало человек 15, половина - в службе информации. Первым руководителем корреспондентской сети у нас был Леонид Жуков. У него имелись друзья во всех горячих точках, да он и сам когда-то был спецназовцем. Было очень забавно, когда телевизионщики цитировали "Радио 101", ведь репортажи мы получали чуть ли не из окопов. Однако мы осознавали, что качественное информационное радио стоит дорого. Плюс, к тому времени уже вещало "Эхо Москвы", и бороться с ним было бы недальновидно. В итоге победила концепция музыкального радио, которая помогла нам вести безбедное и славное существование несколько лет. Потом был период форматного "шараханья" на "Радио 101", завершившийся только где-то в 1999 году, когда из андеграунда мы решили перейти в мэйнстрим.
- Как пришло решение о закрытии "Радио 101"?
- Время пришло. В 1998 году мы начали вести переговоры о продаже бизнеса. Кстати, до кризиса 1998 г. можно было продать такую радиостанцию, как "101" примерно за 10 миллионов долларов. Мы вели переговоры с концерном RTL. Как нам сообщили, решение о покупке совет директоров RTL принимал 17 августа 1998 года, и после того, как узнали о дефолте, сообщили нам, что пока отчего-то не горят желанием иметь деловые отношения с нашей страной. Но слух о возможной продаже пошел. Многие клиенты опасались с нами работать. Плюс, все помнят, какая неопределенная ситуация царила в стране в тот период. Некоторые рекламные агентства расторгали ранее заключенные контракты, либо изменяли их условия. Кроме того, если учредителями того же радио "Максимум" являлись солидные юридические лица, то мы так и продолжали носить "гордое звание" первой частной станцией. Как и северным корейцам, живущим по заветам товарища Ким Ир Сена, нам оставалось опираться на собственные силы. Что мы и делали, вопреки всему, вплоть до весны 2000 года, когда в итоге станция была нами продана и перешла в руки, как сейчас принято говорить, "коллег" из РМГ.
- Как вы думаете, появятся ли еще сильные игроки на радийном рынке?
- Это смотря какой временной промежуток брать за основу. В текущем году - точно нет. Создание радиохолдинга "с нуля" - это либо игрушка в руках корпорации, которую создают руководствуясь формулой "все побежали, и я побежал", либо заявка на реализацию информационно-политического ресурса для определенных целей, под выборы, например. Вообще, годовой объем всероссийского рынка радиорекламы пока мизерный - мы только в 2006 году сумели догнать рынок Бельгии, но еще не осилили объемы рынка города Нью-Йорк. Так что пока места для нового "сильного игрока" в нашей команде, похоже, нет. Другое дело, возможно перераспределение ресурсов в рамках существующих холдингов и между ними.
- Каковы перспективы развития радиорынка в регионах?
- Рост регионального рынка, по-моему, пока составляет от 30 до 50 % в год, причем цены приближаются к московским. Такой разброс в цифрах из-за трудностей подсчета реальных доходах в некоторых регионах. В целом, региональный бум объясняется ростом числа клиентов: появляются новые магазины, рестораны, люкс-услуги, гипермаркеты, соответственно, растет и покупательная способность населения. Стоимость радиостанции в регионах варьируется от 500 тысяч до 2 миллионов долларов. Но цены будут расти и на крупнейших рынках вполне могут достичь пяти миллионов за станцию, а потом стабилизируются.
- Какое число радиостанций оптимально держать в один руках?
- Проще всего управлять одной-тремя радиостанциями. Но все зависит от структуры управления. Дело в том, что в России до сих пор нет школы правильной организации управления радиохолдингами - мы в начале пути. Но если наладить эту систему, то вполне легко управлять и пятью, и даже семью станциями. Не содержать - это дело нехитрое, а именно управлять, причем, эффективно и успешно. Если взглянуть на рейтинги, то в ВКПМ, слава Богу, управлять холдингов уже получается.
- Как сегодня вы оцениваете работу "Радио 101"?
- Это был глобальный непрофессионализм и территория, свободная от форматных ограничений с точки зрения современного радиовещания, может быть, поэтому нас и любили. У меня сохранились записи 1992 и 1993 годов, и сейчас понимаю, что часть секрета успеха была в дефиците музыки. Мы рыскали по всей Москве в поисках "компактов" и кассет, переписывали на бобины (было такое явление в нашей прошлой жизни) и ставили в эфир то, что находили. А, как правило, в коллекциях тогда были "слики". Вообще "Радио 101" - это, наверное, миссия по созданию других проектов и выводу в люди хороших парней, это вовсе не бизнес. Как у России была миссия с помощью Октябрьской революции - показать другим, как не надо делать, так и у "Радио 101" - была, видимо, своя миссия.

Первым делом самолеты.
В офисе "Радио 101" у нас была компьютерная игра DOOM ("Дум"), и мы, когда бизнесом было заниматься недосуг, шли в нее играться. Называли мы это пойти "поDOOMать". Потом появились компьютерные "леталки" и, казалось, что если в игре все так здорово, то в жизни еще лучше. Мой отец после войны служил три года стрелком-радистом, много летал. Однажды я поехал в аэроклуб "Кондер М", в Мячково - на лучший аэродром для малой авиации и полетал по-настоящему. Понравилось. Товарищи по работе не понимают, но относятся с уважением. Полеты дают уверенность. Когда находишься в небе, ты полностью рассчитываешь только на себя. То же самое и в реализации любого проекта: вся ответственность в сложных ситуациях лежит на тебе, и важно не оказаться трусом. Когда ты уверен, что последнее слово за тобой - чаще все удается.

О страхе
В октябре 1993 году я из дома вновь притащил на работу бутерброды и кормил своих работников, сам, конечно, тоже ел. Это же относилось и к алкоголю, который распивался прямо у пульта, потому что во время беспорядков октября 1993 года было страшно: нас тогда грозились "замочить", как работников одной из двух оставшихся в московском эфире станций.

Авантюра по-русски.
В феврале 1992 г. мы поняли, что устали от катушечных магнитофонов. Подумали, что было бы неплохо найти инвестора. Поскольку компьютеров у нас не было, а в единственной печатной машинке кончились чернила, я от руки написал письмо медиамагнату господину Сильвио Берлускони от господина Юрия Костина. Наш американский друг прислал нам по факсу "наш логотип", мы отыскали копировальный аппарат - и вот получились бланки. Письмо содержало информацию о том, что в России существует "крутая" радиостанция "101", о "крутости" которой и говорит форма бланка. Мы предлагали Берлускони купить 49% акций, но при этом он должен был приобрести нам оборудование (список прилагался и в нем, разумеется, значился пресловутый телефонный гибрид и мечта независимого вещателя - картридж-машина!), и дать сто тысяч долларов, потому что нам нужны были эти деньги. Отправили письмо через итальянскую редакцию, но там нашлась одна девушка, которая приписала на печатной машинке, что мы упыри и авантюристы и нам помогать нельзя. Приписку мы сумели перехватить, но получил ли вообще Берлускони письмо - до сих пор интересно.

2 апреля 2008г.